В древесном цирке Чинизелли постелен лиственный палас и зайцы скачут через ели. Вот осень нас и дождалась.
Небо серой затянуто ватою — Бог жилище свое утеплил. Тишина. Только яблоки падают, будто тукает сердце земли.
О подводный мир безъязыкий, туман, весло. Пионер-горнист, отверни от небес пылающее жерло, опусти-ка вниз.
Сама жизнь его похожа на сюрреалистический роман. Представьтесебе малолетнего сына циркового артиста и дочери раввина, оказавшегося в блокадном Ленинграде.
Там, где море по колено, там, где сосны-великаны, ни гранатов, ни Шопена, только бульканье стакана, да обветренные чайки вечно начеку…
Театр теней исчезнувшей столицы —
Проекция реальности живой.
Глаза опущены, размыты лица
Живущих ныне в граде над Невой.