Февраль 

Февраль. Безвременье. Окно
вечерних сумерек. Глухое
обветренное полотно
прямоугольного покроя

высвечивает пустоту,
где раньше вместе жили двое,
в одно соединяясь, ту,
что между прошлым и весною

застыла. Пыльный интерьер
теперь для мебели. Двух мнений
не может быть. Из-за портьер
две наклонившиеся тени,

как будто у себя в гостях,
разглядывают свой аналог
из неполитых второпях
двух увядающих фиалок

на подоконнике. Стекла
прозрачность след изобличала
последней капли, что стекла
куда-то вниз. Теперь сначала

бежит теченье временн?е.
Так скручивается спираль
часов. Темнеется пустое
окно. Безвременье. Февраль.

Под римским солнцем

Триумф героя, вопль вандала,
закат кумира —
когда-то все уже бывало
в столице мира.

Тряслась арена в жадном гуле,
в зверином реве,
и наземь павшие тонули
в потоках крови.

Другие нежились в купальнях,
ходили в бани
отмыться после эпохальных
завоеваний.

Здесь, по камням истёртым этим,
прошли когорты
каких-то два тысячелетья
назад всего-то.

Маршировали строем в латах
легионеры.
Бывало все уже когда-то
до нашей эры…

Теперь турист бросает редко
медяк в фонтанчик,
а ранним утром за монеткой
полезет мальчик.

Студенты и пенсионеры
стоят, глазея.
Слоняются карабинеры
у Колизея.

И гид себя с похмелья мучит
голубоглазый.
Он, сам себе уже наскучив,
построил фразу

о том, что как-то видел папу.
Ругал погодку.
Он пил вчера, похоже, граппу.
А может, водку.

Налево — это, значит, пьяцца,
а справа — виа.
Ему, наверно, ночью снятся
тарань и пиво.

Пленяет ароматом хвоя
тенистых пиний.
И словно разомлев от зноя,
под небом синим

вечнозеленая стихия
благоухает.
Но северная ностальгия
не отпускает…

А солнце жарит шевелюру
и жжёт, как розга,
определив температуру
плавленья мозга.

Скульптуры древних обнажили
свои фигуры.
В те времена они так жили.
Пример культуры.

Фонтаны бьют, глаза терзая.
Льют, не жалея.
Но влага в глотке исчезает,
и Тибр мелеет.

Рисуются цвета заката
на небосклоне.
Забылась нынешняя дата
на этом фоне.

Для живописца актуален
этюд с натуры.
Над силуэтами развалин
архитектуры

летали ласточки, звучала,
вздыхая, лира…
Когда-то всё уже бывало
в столице мира.

* * *

Как ей нравится
одиночество…
Когда красится,
когда хочется.

Когда в зеркале
отражение,
как, наверное,
в день рождения.

Наряжается
для себя самой.
Погружается
в мир совсем иной,

где потеряны
расставания,
где не меряны
расстояния…

Натанцуется
до кружения,
нацелуется
с отражением

и, закрыв глаза,
навзничь бросится.
На щеку слеза
робко просится…

Александр Давыдов. Поэт, прозаик. Родился в Днепропетровске в 1962 г. Окончил Днепропетровский металлургический институт, инженер по автоматизации производственных процессов. Работал в научно-исследовательском институте, информационно-вычислительном центре, проектном институте, производственно-строительной компании. Автор семи сборников стихотворений и прозы.