Вовка задрал голову к небу, будто чувствуя, что сейчас произойдёт что-то важное – самое важное, самое яркое, что может случиться в жизни. Да, именно сейчас, в это мгновение!
В один из осенних дней 2004 года Зоя Михайловна сидела в своем стареньком кресле-качалке перед раскрытым окном в сад и просматривала трехдневную газету, выхватывая названия заметок, разглядывая фотографии, позевывая и подбираясь ко сну.
В землянке было душно. Левитс давно привык к запахам сырой земли и людских тел, едва приглушаемых горечью махорки, но перед операцией они, вкупе с раскатистым храпом товарищей, становились как будто назойливее и мешали уснуть.
Друг мой Василий обитает в распрекрасном доме на берегу Невы. Напротив, аккурат через реку — место ужасное, место проклятое (везет же России на проклятые места!).
От старых, темного камня, зданий шла легкая сырость и прохлада в этот внезапный, мучительный для первых дней мая зной.
Появилась у питерских с недавних пор одна черта. Да и ни черта это никакая не черта, а так — гео-генно-политическая особенность. В какой-то определенный момент этот самый «гео-ген» просыпается, и все питерские начинают двигаться в сторону… Не-не, именно к Москве.
Юный Клаус Штейн вот уже битых шесть минут с остервенением давил и давил на кнопку взрывного устройства, но все было напрасно, оно не срабатывало. Клаус Штейн разрыдался.
На небольшой, отдельно плавающей льдине, собралась группа пингвинов адели. Говорят, что на одной из стадий эволюции они были летающими птицами и свободно парили в воздушном пространстве Пангерии, изредка садясь на ветви древовидных папортников, чтобы немного отдохнуть от бесконечных полетов.